Рецепт для человека, которому за 60… 28 апреля 2009 («Вести Сегодня» № 87)
Сегодня журналисту и писателю Александру Ольбику исполняется 70 лет
Источник: «Вести Сегодня»
Далия ТРУСКИНОВСКАЯ.
История газеты "Советская молодежь" — это не цифры и факты. Это прежде всего люди — те, кто делал лучшую газету в СССР, которая с печатных машин разлеталась по пресловутой одной шестой земного шара.
Что бы ни говорили сейчас о семидесятых и восьмидесятых годах, а правда такова: тогда журналисту нужно было больше смелости, чтобы выступить против городских властей или какого–то партийного чинуши, чем теперь — чтобы рассказать, кто из звезд с кем переспал.
А самым смелым из "молодежкинцев" был Александр Ольбик.
— Саша, думаю, ты меня простишь, если я тебе задам не совсем корректный вопрос. Как получилось, что ты, будучи рабочим человеком, без специального образования, попадаешь в самую престижную газету, имя которой "Советская молодежь"? Ведь туда не всегда могли пробиться даже выпускники ЛГУ, окончившие факультет журналистики?
— Если честно, то и спустя тридцать с лишним лет мне трудно в это поверить… Действительно, я был слесарем, ремонтировал на заводе двигатели от ракетоносцев, потом перешел в юрмальскую контору горгаза… И образование… Кстати, напомню одну историю: когда поэта Клюева, духовного наставника Есенина, чекисты на допросе спросили о его образовании, он твердо ответил: "образован". Хотя формальное образование его умещалось в один год церковно–приходской школы. Я тоже могу сказать "образован", ибо по сравнению с Клюевым я учился… где я только не учился. И на кого только не учился. Был даже портным высшего, шестого, разряда по пошиву мужского пальто… А позже, уже работая в "СМ", окончил "смешной" Университет журналистского мастерства, организованный Союзом журналистов, где преподавали профессора того же ЛГУ. Но это одна и не очень существенная сторона медали. Другая заключается в следующем: когда мне было шестнадцать лет, я подхватил острую форму ТБЦ, после чего начались мои мытарства по больницам и санаториям. От нечего делать глотал библиотечные книги и даже вел им счет. Когда перевалило за четыре сотни, перестал считать, ибо понял всю бессмысленность этого занятия.
— А как ты попал в журналистику?
— Первые мои четыре печатные строчки появились в "Советской молодежи". Это был читательский отклик на какую–то дискуссию… Я вставал ночью и сто раз подряд перечитывал те волшебные для меня четыре строчки, набранные печатным шрифтом. Это был момент "зажигания", после чего я начал очень активно сближаться с "Молодежкой". Например, участвовал в конкурсе "Осы", которую вели в отделе писем Женя Марголин и Илан Полоцк, и даже в нескольких турах занимал первые места. Затем мне подфартило еще больше: в читательском конкурсе, объявленном тем же отделом писем, я занял первое место, после чего в газете появился портрет твоего покорного слуги с радиоприемником "ВЭФ–12" — конкурсным призом. Кстати, он до сих пор со мной, и очень печалюсь, что рано или поздно нам с ним придется расстаться…
Осмелев, я стал пописывать фельетоны, статейки, которые в основном были заряжены критическими стрелами. Писал я о плохом бытовом обслуживании, о том, как гробится в Юрмале природа, как нагло обсчитывают в магазинах и кафеюшниках покупателей, и о других негативных сторонах курортного сервиса. Читателям это нравилось. Осмелюсь предположить, что перед журналистами, которые пришли в газету сразу после окончания вуза, у меня было некоторое преимущество — больший опыт жизни. И если я им проигрывал в "правильном письме", то компенсировал это "практическими нюансами", которые в изобилии поставляет нам реальность. Словом, несколько лет я пребывал в роли рабкора "СМ", пока однажды ее редактор Виктор Рябикин не предложил мне попробовать свои силы в штате редакции. Обуревали большие сомнения, но соблазн был настолько велик… и в один из февральских дней 1974 года стал штатным сотрудником отдела информации газеты "Советская молодежь". Попал в руки "железной леди" по имени Люда Шварц.
— С кем из своих бывших коллег ты хотел бы сейчас распить бутылочку сухого вина?
— Со всеми! Без исключения. И без тени сомнения. Но если я не назову такие имена, как Женя Марголин, Илан Полоцк, Люда Шварц, Анатолий Каменев, Резник–Мартов, Валера Зайцев, почему–то прозвавший меня Иосифом Виссарионовичем, я буду считать себя предателем. А Юра Лапин? А Володя Стешенко? А Станислав Пшоник? А Вадим Шершов? Боже мой, обо всех этих людях я не могу вспоминать иначе, как только с бешено бьющимся сердцем… Память, уходящее время… Это неповторимо, и не открою большой тайны, если скажу, что годы, связанные с "Советской молодежью", воистину были золотыми. Позже в газету пришли Саша Блинов, Ира Литвинова, Наташа Севидова… Не знаю, кем я довожусь им, но все "молодежкинцы" для меня — родные люди. Без преувеличения.
— Скажи честно, на сколько процентов в твоем писательстве задействован "ген" "Молодежки"?
— Да, пожалуй, на все сто… Журналистика приучает к самодисциплине, когда хочешь не хочешь, а материал к такому–то числу, к такому–то часу должен быть написан. Я не очень любил работать в номер, не было еще такого навыка, и все же, когда возникала необходимость, приходилось себя преодолевать. Журналистика еще приучает быть конкретным и не расплываться словесами по бумаге. И приучает к какой–то системе "здравомыслия" и уважения чужого мнения.
— Одна газета тебя назвала "крестным отцом" Бориса Ельцина… С тех пор как ты взял у него то "знаменитое" интервью (в 1988 году), что–то изменилось в твоем мнении о первом президенте России?
— И наверняка кто–то меня окрестил сукиным сыном, ибо для многих людей имя Ельцина звучит как ругательство… Про Ельцина можно вести бесконечные дискуссии, и каждая из спорящих сторон будет по–своему права и… по–своему несправедлива к Ельцину. Но опять–таки без "Молодежки" и ее редактора Саши Блинова вряд ли бы состоялась та публикация, благодаря которой я превратился в "крестного отца". Тогда уж и "СМ" нужно называть "крестной мамой" Бориса Николаевича… Но все же скажу: не отказываюсь ни от одного слова, которые были мной написаны в контексте моей "ельцинианы".
— Ты принял участие в международном Конгрессе писателей русского зарубежья, и, вполне естественно, у меня появился вопрос: почему именно Ольбик, а не кто–то другой, пишущий на русском? Наверное, и тут прослеживается "след" Ельцина?
— В какой–то степени это так. В Интернете, а точнее — в библиотеке Мошкова у меня есть свой раздел, в котором стоит очерк "Балтийский вектор Бориса Ельцина". К тому же московское издательство АСТ выпустило мою книгу "Президент", главным персонажем которой стал президент РФ Владимир Путин. Эта книга была также опубликована в "Вести Сегодня" и размещена в Интернете. И не только — о ней писали почти все центральные российские газеты и даже зарубежные — те же "Обсервер", "Ди Вельт", о ней говорили радиоголоса… И, видимо, когда верстался сценарий проведения того международного конгресса, кто–то из организаторов заглянул в Интернет и вычислил меня. Поверь, для меня приглашение на это собрание было хотя и приятной, но полной неожиданностью… Но были неповторимые встречи с Чингизом Айтматовым, поэтом Олжасом Сулейменовым, "дядей Степой", то бишь с Сергеем Михалковым, под чьим патронажем и проходил конгресс…
— Опять же в Интернете мне попалась информация о количестве твоих книг, которые там размещены. Надо сказать, я была несколько удивлена — целых шестнадцать, не считая огромного количества публицистики, стихов и прочих твоих фантазий… А что ты сейчас сочиняешь? Опять "по пятницам пойдут свидания"?
— А как же без кримчтива, ведь как бы к этому "низкому жанру" ни относились чистоплюи, он, тем не менее, "автоматически" интересен. А мы с тобой знаем, что все жанры хороши, кроме скучного… Даже плохонький детектив читается с большим интересом, чем какая–то глянцевая белиберда о первой любви. Впрочем, тут наши мнения могут не совпадать, и слава богу. Кстати, последняя моя повесть — сплошь про любовь, огромную и настолько же трагическую.
— Что ж, прими мои искренние соболезнования в связи с твоим 70–летием, но как говорил один философ, "для человека, которому перевалило за 60, у меня есть один рецепт: много работать — и еще больше работать…"
— Увы, с этим уже ничего не поделаешь, "возраст — это тиран, который повелевает…" Повелевает, но не убивает, и за это ему спасибо.
"Вести Сегодня", № 87.
http://www.ves.lv/article/78474
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума