Наш Себежский форум

Узник Освенцима.
Рой Аксенов (08/10/03)

Давном-давны, двенадцать Кали-Юг тому обратно, жили-были на свете фашысты. Была у фашыстов своя собственная фашыстская страна, в которой они привольно фашыствовали, поскольку все нежелательные элементы давно уже были из пределов государства выдворены либо переработаны на костяную муку.
Впрочем, один нежелательный элемент все же наличествовал. Дело в том, что в высоких и весьма голубых горах фашыстской страны обитал некий совершенномудрый Будда. Неизвестно, откуда он в тех краях взялся; но бытует мнение, что завелся сам, без постороннего вмешательства.Скорее всего, так оно и было.Будда фашыстам попался тихий, праведный, шороху в державе он отнюдь не наводил, а сидел тихонько у Карлмарксштадтской пещеры и фтыкал внутрь. Фашысты поначалу даже и не трогали его, почитая за природный феномен, так как Будда гадил под себя, постепенно обрастал мхом, имел крайне идиотское выражение лица, и вообще на мыслящее существо походил не очень-то.Но такое мирное сосуществование продолжалось, увы, не слишком долго.
Заметили фашысты, что начался в их государстве форменный бардак и брожение умов. Рядовые фашысты фашыствовали как-то вполсилы, морально и умственно разлагались, и вообще,— порочили гордое имя. В частности, повелась за ними привычка сесть где-нибудь в углу и круто зафтыкать в собственный пуп; будто у нормального фашыста более важных занятий нету.Причина таких пертурбаций ясностью не отличалась. Фашыстский строй в той стороне существовал уже долгие годы, немало кризисов перетерпел, но из всех выкарабкался с честью, и лишь выше вздымал свою гордую фашыстскую голову. Как раз сейчас по всем приметам должна была настать очередная эпоха стабильности, и разве только мелкие девиации могли выползти из темных закутков фашыстского суперэго.Долго сомневались и спорили верховные фашысты, долго рассуждали и вазюкали пальцами многомудрые идеологи — и никак решения проблемы отыскать не умели.Но настал в конце концов тот день, когда первейший фашыст достиг очередной точки озарения, и внечувственно связал духовный распад нации с присутствием в голубых горах чуждого элемента. Сомненьям места не осталось: определенно, проклятый Будда своей глубинной медитацией внедрял в сознание рядовых фашыстов порочные созерцательные наклонности.И воспряла фашыстская пенитенциарная система! Почетные эсэсовцы в момент расконсервировали самый старый и уважаемый Konzentrationlager, почистили, подремонтировали, произвели тестовый запуск и сдали на руки Государственной фашыстской комиссии по спецзаведениям.Дальше уж — дело техники. В считанные часы горного Будду схватили, инкриминировали ему потаенное буддирование обывателей и препроводили в заслуженный, свежеразмороженный, дважды ордена Вольфрамового Креста с Бомбами лагерь смерти «Освенцим».Будда по дороге из медитации вышел:— Ой,— говорит,— чуваки! Куда это вы меня волочите?А фашысты ему злорадно так:— А все, кранты тебе, мужык, добуддировался. Буддем тебе замочирен делать.Будда успокоился малость:— А,— говорит,— ну тогда ладно, тащите.
И снова в медитацию ушел.Церемониться с Буддой, конечно, не стали. И так понятно — особо опасный, агент мирового коммуносионизма, подлежит уничтожению с последующей утилизацией. Взяли и засунули Будду в печку. И дровишек подбросили.А он из медитации вышел опять, сидит такой довольный, греется, чуть ли не мурлычет.«Так,— подумали фашысты,— что за фигня вообще?»— Эй, Будда,— спрашивают,— ты чего радостный такой?
Тот отвечает:— Дык, тепло. Приятно. Только воняет чем-то.— А не больно, а?— Да нет, с чего бы?И поняли фашысты, что таким макаром Будду им не заколбасить. Ага! зато вонь ему не нравится.— Ладно,— говорят,— вылезай оттудова, мы тебя в газовой камере отравим.Отвели Будду в газовую камеру. А он сидит такой, обратно, довольный, «Циклон-Б» хапает и тащится.«Ну, блин!» — подумали фашысты.— Слушай, Будда,— спрашивают,— тебе чего, наш газ по барабану?А он отвечает:— Да не, ребята, вы чо? Классный газ, мне нравится. Только пол шершавый, задницу ободрать можно.«Ага!» — подумали фашысты.
— А что, Будда,— говорят,— если мы тебя в терновый куст бросим?— Ой,— отвечает Будда,— не надо! Не надо меня в терновый куст бросать!Бросили в терновый куст. Сидит, опять довольный,— иглоукалывание, говорит, штука полезная. И морда наглая такая,— издевается, падла.В общем, прогнали Будду по полной программе. Вешали, стреляли, в колодце топили, газовая камера ему как родная стала, а в печке крематория он даже гнездо свил. Чего только не делали! ножыками резали, электричеством фигачили, сапогами топтали — не дохнет, сука, а лишь придуривается.Утомились фашысты.— Ладно,— говорят.— Раз ты, скотина, по-человечески помирать не желаешь — мы тебя голодом уморим.Посадили Будду в холодный карцер, заперли и поставили двух охранников с лопатами. Это чтобы если он землю жрать начнет — лопатой сразу по морде.Только Будда землю жрать не стал, а сел по-буддятски и снова внутрь себя зафтыкал; весь такой просветленный.И фтыкал он семь дней и ночей, и нифига ему не сделалось, только толще стал, сука.И забодало это фашыстов совсем, в натуре. Пришли они к Будде и говорят:— Что же это творится, собака ты бешеная, мы тебя мочим-мочим, колбасим-колбасим, а ты и в ус не дуешь? Как же нам тебя в расход-то вывести, если ты даже без хавки только жыреешь?Будда из медитации одним глазом выглянул и говорит с ленцою:— Ну где же я жирею, я вон тощий какой сделался.— Ага! — кричат фашысты.— А это что такое? — и пальцем в буддино брюхо тычут.— А, это,— отвечает Будда,— так ведь это вы жизнь мою видите.Пригляделись фашысты — и точно, сам-то Будда вроде скелета, и пузо у него аж к хребту приклеилось, а то что они животом считали, это — жизнь.— Так что же,— обрадовались фашысты,— выходит, можно тебя голодом уморить, злодей поганый?!— Нет, не выйдет,— отвечает Будда сокрушенно.— Меня-то уморить можно, а вот жизнь мою — никак; потому что она до вас никак не касается — углядеть ее вам можно, а пощупать или там понять — нет. Сами же видите.Крепко задумались фашысты, и начала с ними твориться фигня. Одни вроде как в воздухе растворялись, другие в кому впадали, а третьи-то бац — и превращались в будд. И пошел процесс по экспоненте, и настал фашыстской державе полный абгемахт. Даже те фашысты, которые не пропали и не скопытились, быстро оттуда ноги сделали. Потому что фашысту при таком количестве будд жизнь весьма голимая.
Остались в стране одни только просветленные Будды, все такие довольные и благостные. Разошлись они по высоким голубым горам, нашли каждый по хорошей пещере и давай только внутрь себя фтыкать.Так что стали люди называть тот край Буддятской Инородной Республикой, или — ласково — Буддятником.